Поцелуй или смерть - Страница 14

— На угол Вентрорт и Тридцать восьмой, — сказал он шоферу. — Потом уточню, куда ехать дальше. — Устроившись на кожаных подушках, он добавил: — А по дороге я хотел бы купить коробку конфет и цветы.

— Хорошо, — ответил шофер. — Скажите, вы — Барни Менделл, не так ли?

— Да, — ответил Менделл, развалившись с пальто на коленях.

— Значит, они выпустили вас, да?

— Похоже на то.

Холодные тучи, носители дождя или града, висели над городом. Ничего не изменилось. Старые дома из красного кирпича в два этажа казались еще более старыми, вот и все. Бар Келли по-прежнему был на углу. Лавка старого портного Файнштейна все так же была зажата между баней и магазинчиком мороженого Джованни. Кондитерская Хершельмеер по-прежнему находилась на другой стороне улицы, напротив дома его матери. Здесь всегда пахло бойней.

Грустные глаза Менделла немного прояснились. Всегда прекрасно возвращаться домой. Может, его мать была и права. После своего первого большого поединка на ринге, принесшего ему тридцать пять тысяч долларов, он мечтал, чтобы мать переехала в меблированные комнаты на Лек Сор-Драйн. Но она категорически отказалась покинуть старый квартал, который так любила.

— Я провела тут всю жизнь, Барни, — объяснила ему она. — Два твоих умерших брата родились здесь. Твой отец скончался на пороге этой двери. Так зачем же я уйду из этого квартала, в котором провела всю жизнь? С кем я там буду разговаривать? Я здесь знаю Клару Калли, Роз Файнштейн, Весси Хершельмеер и Розмари. Вместе мы провели чудесные годы жизни. А беду мы разделяли, как умели. А там, на Лек Сор-Драйн, разве я узнаю, если у кого-нибудь родится ребенок?

Менделл положил коробку с конфетами рядом на сиденье. Все, что она ему позволила, это отремонтировать дом, купить новую стиральную машину и дорогие радиоприемник и телевизор.

— Мой Барни — боксер, — рассказывала она всем, кто хотел ее слушать. — Он такой сильный, что даже сам не знает своей силы. Он станет чемпионом мира.

Ну, что ж, по крайней мере, эта ее мечта сбылась.

Шофер остановился перед домом.

— С вас три доллара восемьдесят пять центов.

Менделл дал ему бумажку в пять долларов и поднялся по старой лестнице. Он не успел воспользоваться своим ключом, так как Розмари открыла ему дверь.

— Я надеялась, что ты придешь, Барни, — с улыбкой промолвила она. — Мама читала утренние газеты и знает, что тебя выпустили под залог. И каждый раз, когда перед домом останавливалась машина, она спешила к окну, уверенная, что это ты…

Менделл стоял в маленькой прихожей с пальто, перекинутым через руку, и держал в руках коробку с конфетами и цветы.

— Где ма?

— На кухне. Она готовит первый завтрак — она была уверена, что ты придешь. — Розмари положила руку ему на плечо и перестала улыбаться. — Но только, ради бога, не броди здесь около дома. Пат поклялся, что набьет тебе морду.

Это огорчило Барни, и он снова почувствовал странную пустоту в желудке.

— Почему? С чего это Пат хочет набить мне морду?

— Ты не знаешь?

— Нет.

Маленькая женщина с блестящими, как у птички, глазами ворвалась в прихожую. Ма Менделла услышала их голоса. Она вытирала о фартук руки, испачканные в муке.

— Барни! Мальчик мой! — она с упреком посмотрела на Розмари. — А ты советовала мне не волноваться, если Барни не сможет прийти сегодня утром. — Она обняла своего огромного сына за талию и попыталась его приподнять. — Но я ведь знала, что Барни приедет повидать свою маму. Посмотри — он принес мне цветы и конфеты!

Маленькая старушка восторженно выражала свои эмоции. Розмари смотрела в окно, а Менделл чувствовал себя обезоруженным. Так мало надо, чтобы доставить им удовольствие… Ма вытирала себе глаза кончиком фартука, смеясь и плача одновременно.

— Что же я стою здесь и веду себя как ненормальная? Ты, вероятно, голоден, Барни? Ты большой парень и должен много есть! — Прижимая к груди розы и двухкилограммовую коробку конфет, миссис Менделл поспешно вернулась на кухню. — Завтрак скоро будет готов, Барни. Садись за стол, у нас все по-прежнему, как в доброе старое время.

В маленькой прихожей было жарко, хотя старый дом трещал от ветра.

— Вчера она тоже готовила тебе завтрак, — тихо сказала Розмари.

Менделл прошел в комнату и положил пальто и шляпу на диван.

«Да, — подумал он, — я должен был прийти вчера. Я поступил как подонок».

Розмари последовала за ним и села на ручку кресла, покачивая ногой.

— А кто внес за тебя залог?

Менделл закурил и выпустил дым к хрустальной люстре.

— Один парень, по имени Куртис.

— Кто он?

Менделл хотел ей все объяснить, попытался рассказать про то, что произошло в конторе, но не смог. Вместо этого он обхватил лицо Розмари руками и посмотрел на нее. Эти два года изменили Розмари. У нее почти не осталось веснушек, а те немногие, что еще виднелись, были ей даже к лицу. Красивая грудь, красивые ноги и плоский живот — маленькая уличная подружка очаровательно изменилась и гораздо больше походила на манекенщицу из Роувера, чем на медицинскую сестру. — Думаешь, ты узнаешь меня, когда встретишь в следующий раз? — улыбнулась ему Розмари.

— Да, я так думаю, — ответил Менделл, поднимая ее голову за подбородок указательным пальцем. — А теперь погляди на меня. Как по-твоему, я похож на сумасшедшего?

— Я уже ответила тебе на этот вопрос.

— Да, но я был им.

— Кто тебе это сказал?

— Доктор Орин Гаррис.

— Этот прощелыга! — Розмари положила руку на его ладонь. — Послушай, Барни, что говорили врачи в больнице?