Поцелуй или смерть - Страница 36

— Мне хотелось эту шлюху в баре… блондинку, про которую говорят, что я ее убил. У меня было невыносимое желание, но я сказал ей «нет». Потому что этого не следовало делать… Потому что я не хотел другой женщины, кроме тебя…

Галь толкнула его на кровать.

— Барни, растянись, отдохни. Все кончится тем, что мы вылезем из всего этого…

— Каким образом?

— Не знаю. — Галь снова налила большой стакан виски и протянула ему. — Выпей и постарайся расслабиться. Я погашу свет, лягу рядом с тобой и обниму тебя. — Она взяла у него из рук сигарету. — Хочешь другую?

— Да, пожалуйста.

Галь прикурила сигарету и сунул ее ему в губы. Потом она погасила свет и легла рядом с ним — маленькая, нежная и теплая. Она провела рукой по его волосам.

— Теперь тебе лучше, Барни?

— Да, немного лучше.

Он лежал на спине в темноте и пускал дым к потолку. Мечта прекрасна, пока она не стала явью. Мальчуган со скотобоен преуспел. Барни Менделл, сын Барни и Марты Менделл, племянник Владимира, проделал свой путь наверх и женился на девушке из высшего общества, такой же красивой, как и богатой. После чего они жили счастливо… Это невероятно.

Если он и не уверен, что совершил убийство, но его признают виновным, он все равно получит пожизненное заключение. В клинике… Он это заслужил, он подвел Галь и ее отца. Он сделал так, что его мать страдала от голода. Он был плохим товарищем для Розмари, Пата и Джона. Он на самом деле таков, каким его обрисовал Джой Мерсер. Он неподобающим образом вел себя со всеми теми людьми, которые так хорошо относились к нему…

Пальцы Галь покинули его волосы и стали прогуливаться по его груди. Ее голос был таким тоненьким в тишине ночи.

— Почему ты не обнимешь меня, Барни? Это, может быть, пошло бы тебе на пользу.

— Нет, — ответил Менделл, — не надо, прошу тебя.

Он не хотел Галь. Он не хотел ничего на свете.

Единственное, чего он хотел, — умереть.

Глава 17

Сделав выпад левой в лицо Джою Мерсеру, Менделл сильно ударил правой в бок Уоллкотту… Потом, отступив на недосягаемое для кулаков противников расстояние, он продолжил боксировать. Втянув носом воздух, он снова бросился всем весом уже на Холлиста.

«А я неплохо справляюсь», — подумал он.

Потом Барни обнаружил, что грезит, но даже для сна это было необычно. Менделл пытался проснуться, но ему это не удавалось. И потом, почему на ринге слой снега толщиной в пятьдесят сантиметров и снег продолжает падать в свете больших прожекторов? Менделл понял, что проводит бой на открытом воздухе в Комиски-парке. Инспектор Карлтон занимался хронометражем, а лейтенант Рой был одним из судей.

— Как я веду бой? — спросил он у Роя.

— Я не уполномочен это сообщать вам, — покачал тот головой.

Менделл бросил вперед левую и промахнулся. Потом, ослепленный; так как Джерси Джон напал на него, Барни сжал кулаки и посмотрел на толпу. Ма, Розмари, Пат, Джой, Джон, мистер и миссис Хершельмеер и миссис Файнштейн — вся банда из Келли-бара, все бывшие его соседи — сидели вокруг ринга и вопили:

— Вперед… убей его, Барни… перебрось через канаты… О! Он крепок… этот поляк!

Менделл был полон гордости. И Джой кричал громче всех. И это после всех ужасов, которые он писал про него! Менделлу стало хорошо. Он оттолкнул Уоллкотта, кинул его на канат и нагнулся над ним с нацеленными кулаками, но в этот момент между ними просунул свое тело арбитр и пробормотал:

— Я всегда хотел заняться любовью с боксером тяжелого веса. Не поднимемся ли в вашу комнату?

Когда Барни открыл рот, из него вылетела большая синяя муха. Менделл испуганно оглянулся. Ему почти невозможно было дышать: назубник мешал ему. Он попытался его выплюнуть и снова почувствовал боль — его лицо ударилось о металл. Менделл медленно приходил в себя. Он перекатился на бок, импульсивно дыша, а попугай начал кричать:

— Осторожно! Не называйте своих настоящих имен, парни! Осторожнее! Вот флики!

Менделл открыл глаза. Он лежал на полу спальни. Металлический предмет, о который он ударился, оказался револьвером. Сам он был полностью одет, даже застегнут на все пуговицы. Он сел и позвал Галь.

И тогда Менделл увидел мистера Эбблинга. Отец Галь лежал в нескольких шагах от двери. Черный рукав и белая рука его вытянулись вперед, будто при падении он пытался дотянуться до ручки двери.

Менделл встал, потом, осторожно поворочав головой, прошел в ванную, где его окутала непроницаемая темнота. Пересилив себя, он вернулся, чтобы осмотреть мистера Эбблинга. Его рубашка была перепачкана высохшей кровью. Тесть Барни умер по крайней мере уже час назад.

Они были одни в комнате, у Барни в руке был револьвер. Ясно, что он убил мистера Эбблинга. Но почему? Менделл снова и снова задавал себе этот вопрос. Он очень любил отца Галь, и тот всегда хорошо к нему относился.

Менделл подобрал револьвер и открыл его. В магазине еще оставалось два патрона и, вероятно, один в стволе. Это был «люгер» калибра семь, шестьдесят пять, и он напоминал тот, который Менделл привез из армии в качестве сувенира.

Менделл сел на кровать и попытался думать. Последнее, что Барни помнил, это что он, растянувшись на кровати, курил сигарету. И рядом с ним лежала тихо плакавшая Галь. Между всхлипываниями она повторяла, что предпочитает видеть его мертвым, чем снова заточенным в клинику для душевнобольных. Впервые за два года Менделл ощутил полную ясность мыслей. Тут не о чем спорить. У него был кошмар, этого более чем достаточно. Он закрыл магазин и сунул ствол револьвера себе в рот.