Поцелуй или смерть - Страница 20

У его товарища был огорченный вид.

— Да, я это видел, — тихо проговорил он.

Глава 10

Повсюду царил запах заключенных: поджигателей, воров, укрывателей краденого, продавцов наркотиков, сутенеров, убийц, шантажистов, стариков, обвиненных в кровосмешении, и многих других. Везде висели острые запахи дыма и дезинфекции. По выражению мистера Эбблинга, даже лица были теми же. Создавалось впечатление уже виденного фильма.

Менделя держал себя просто и спокойно, стоя на площадке перед лифтом на последнем этаже уголовной полиции. Он ожидал, пока его тесть закончит приватный разговор с судьей Клейном и помощником прокурора. Барни был счастлив, что мистер Эбблинг специально прилетел самолетом из своего поместья. Высокий, тонкий, с седыми волосами, в английском твидовом костюме, мистер Эбблинг был одинаково знаком как с правилами общения с уголовной полицией, так и с тем ремеслом, которое сделало его миллионером. И больше того, он был знаком с людьми, с которыми полезно быть знакомым.

Закончив разговор, Эбблинг пожал руку судье Клейну.

— Я очень, очень рад, что снова увидел вас, Хирам.

— И я рад снова увидеть вас, Джон, — ответил Клейн.

Эбблинг хлопнул по спине помощника прокурора Гилмора.

— Позвоните мне в ближайшие дни, Билл! Позвоните в клуб, и мы вместе позавтракаем!

— Не премину это сделать, Джон, — с довольным видом ответил Гилмор.

Джой Мерсер вместе с Эбблингом и Менделлом спустился в лифте. Репортер ломал комедию, бормотал жалким голосом:

— Очаровательно, что снова увидел вас, Джон, старина, как приятно… Боже мой, я не говорю, что это правда, но…

Судья Эбблинг не обратил на него никакого внимания. Менделл положил руку на плечо Мерсера.

— Послушай, ты страшно заблуждаешься, Джой…

— Не заводи меня. Я тебя знаю. — Мерсер стряхнул его руку.

Солнце стояло высоко, но совсем не грело. Менделл замерз без пальто и шляпы. Барни было стыдно появиться у Галь в таком виде, с повязкой на голове. Но по крайней мере, ему не надо будет объяснять происхождение кровавых пятен и отверстий от пуль. Машина судьи Эбблинга с шофером в униформе стояла перед зданием полиции, в месте, запрещенном для стоянки. Шофер вышел из машины и открыл дверцу, когда Эбблинг пересек тротуар. Эбблинг жестом пригласил Менделла первым занять место в автомобиле.

— Сделайте небольшой круг по городу, Андре, потом мы доставим мистера Менделла в отель, а после этого вы отвезете меня в клуб.

— Да, сэр, — шофер коснулся края своей фуражки.

Менделл примостился на краешке сиденья, положив свои большие руки на колени. Он по-прежнему чувствовал себя стесненно в присутствии такого важного тестя. У него было такое ощущение, что он должен держать свою шляпу в руках и стоять навытяжку. Барни всегда стеснялся своих габаритов и опасался, что не умеет себя вести как положено. Галь — другое дело. Она женщина, а он — мужчина. У них любовь. Но когда Барни бывал с отцом Галь, он не знал, куда девать свои руки и о чем говорить.

— Успокойтесь, Барни, — проговорил Эбблинг, — устраивайтесь поудобнее. Все хорошо.

Менделл сел поглубже и вспомнил, что еще не поблагодарил мистера Эбблинга.

— Да, сэр, спасибо. Спасибо, что вы прилетели ради меня.

— Вы совершенно правы, Барни, — улыбнулся Эбблинг, — когда я услышал ваш голос, то сразу понял, что случилось нечто скверное, и несмотря на эти ужасные средства сообщения, я все же воспользовался ими.

— Да, сэр, — сказал Менделл, потирая друг о друга руки, — полагаю, что попал бы в ужасное положение, если бы вы не ждали в полиции, когда эти два проклятых флика привезли меня.

Судья Эбблинг жевал сигарету. Теперь, когда он перестал притворяться веселым и проступила усталость, прокурор выглядел гораздо старше, чем обычно.

— Вы все еще не выпутались из этой скверной ситуации, очень скверной.

— Да, сэр, — проговорил Менделл.

Эбблинг выбросил сигарету в пепельницу, прикрепленную к спинке переднего сиденья, и взял новую.

— Как вам известно, инспектор Карлтон настаивает на вашем задержании на основании новых улик по делу Марвин. Судья Клейн воспрепятствовал изъятию вашего залога, но это личная услуга, которую он мне оказал. — Эбблинг закурил новую сигарету и вздрогнул, когда машину подбросило на выбоине. — Но сколько времени продлится ваша свобода, я не знаю, и не могу ее гарантировать. Так что не особенно сокрушайтесь, если вас опять заберут, когда департамент получит новые указания Вашингтона.

— Нет, сэр.

— А теперь, между нами, вы сообщили правду? — Эбблинг откинулся на подушки. — Не скрываете ли вы свою вину? — Он положил руку на колено Менделла. — Сейчас с вами говорит человек закона, а не ваш тесть, Барни.

— Да, сэр, — ответил Менделл, — я понимаю и, насколько могу судить, сказал правду.

— И между вами и Вирджинией Марвин ничего не было?

— Я с ней только поболтал в баре.

— И вы не приводили ее к себе в отель и не спали с ней?

— Нет, сэр.

— Вы сейчас абсолютно правдивы, Барни?

— Да, сэр.

Судья Эбблинг закрыл глаза и выпустил дым в потолок машины.

— Я видел ее фотографии. Не слишком красивое зрелище.

Менделл заметил, что хрустнул пальцами, и, сжав кулаки, положил их на колени.

— Сэр, я нашел ее такой — голой, в моей ванной, и мне казалось, что я умру от страха.

— Почему?

— Потому что я подумал, — быстро ответил Менделл, — что, возможно, я еще болен, понимаете? Я подумал, что, возможно, я ее насиловал, а потом ударил, как сказал инспектор Карлтон, и что я этого не помнил потому, что все еще ненормален.